1.

Алиса скучала.

Отец предупредил её заранее, что поверка систем займет не меньше часа, и что процедура эта не из тех, за которыми интересно наблюдать, но Алиса всё-таки напросилась в рубку – и теперь отчаянно скучала, потому что бортком обнаружил неисправность и сообщил Хельге. Тотчас примчалась стайка ремонтников, и вот уже третий час камеры наружного наблюдения показывали одну и ту же картинку: боты, деловито снующие по обшивке корабля, будто крабы по берегу или водомерки по поверхности пруда. То и дело они собирались по двое-трое, и со стороны казалось, что многоногие механизмы о чем-то совещаются, но Алиса знала: ремонтники не обладают разумом, они всего лишь исполняют приказы Хельги и частично – борткома «Белокрылого». В самом начале пребывания на станции она боялась ботов, но потом полюбила наблюдать за ними и даже придумала некоторым имена: бот величиной с ладонь, с приметным белым пятном на корпусе, стал зваться Краб, потому что левый манипулятор у него был длиннее правого. Самый большой бот – Великая Космическая Черепаха! – немного недотягивал до размеров блюда, на котором по праздникам Олег, шеф-повар станции, выносил в кают-компанию свой фирменный торт. Большинство ремонтников, конечно, так и остались безымянными, но достаточно было попросить Хельгу, и любой из них на несколько часов превращался в персональную игрушку Алисы: маленький садился на плечо, словно ручная обезьянка, а на Великой Космической Черепахе она однажды прокатилась. Смеху было много, но запомнилось катание добрым десятком синяков – жесткий панцирь бота был покрыт выступами и зазубринами, да и рессоры в его конструкцию не входили. «Катайся лучше на погрузочных платформах, - посоветовала Хельга. – Я прослежу, чтоб тебя не задавили!»

Вспомнив об этом, Алиса грустно улыбнулась. Ей очень не хотелось покидать станцию, но тоска по Хельге обещала быть просто невыносимой…

В дверном проеме показалась лохматая голова бортмеханика Марко.

- Артём, я трюмы проверил, груз закрепил – все в норме. Как у вас тут дела? – Марко подмигнул Алисе, и она улыбнулась.

- Скоро, скоро заканчиваем, - отозвался Алисин отец, снимая виар-очки. – Виртал я тоже проверил, все в порядке… вроде бы. Знаешь, долгое пребывание на станции, похоже, идет мне во вред – начинаю перекладывать свои обязанности на Хельгу и в итоге кроме нее никому уже не верю. Особенно компьютерам.

- Ничего, шеф, мы только сгоняем на Землю и обратно! – Марко пожал плечами. – Это ведь совсем недолго!

- Да, конечно. – Артем Гусев обернулся к дочери. – Ты как?

- Нормально, - она помедлила. – Я проголодалась…

- Ну, уже чуть-чуть осталось, - он улыбнулся, но улыбка вышла кривой. – Потерпи, после вылета пообедаем… то есть, поужинаем.

Марко, хмыкнув, исчез.

- «Белокрылый», диагностика закончена. Техническое состояние корабля – в пределах нормы. Экипаж к вылету готов?

Голос Хельги, как обычно, звучал сухо и безжизненно. В самый первый день пребывания на станции отец, как обещал, повел Алису «знакомиться с хозяйкой дома». С замиранием сердца, она переступила порог каюты, на двери которой было написано «Memento! Здесь живёт Хельга» - и оказалась в странном полутемном помещении, где мигали разноцветные огоньки, и со всех сторон слышалось тихое ровное гудение. «Здравствуй, - произнес женский голос с отчетливыми металлическими интонациями. – Ты Алиса, да? А меня зовут Хельга. Надеюсь, мы с тобой подружимся». Любопытство побороло страх, и Алиса вежливо ответила: «Конечно!»

Не прошло и недели, как предположение центрального компьютера станции сбылось: они стали подругами. Кто бы мог подумать? Одиннадцатилетняя девочка и ИскИн третьего поколения, по прихоти программистов с Земли наделенный женским голосом и женским характером – более странной пары во всей Вселенной не сыщешь, как любил говорить Джерри Кельвин, начальник инженерной бригады и заместитель Гусева. «Наши девочки» - так теперь их называли, и Хельга обычно тотчас вмешивалась, напоминая о том, что не является человеком и, следовательно, не может быть «девочкой». Однажды, правда, она сказала: «Рада, что теперь меня никто не называет электронной надоедой, как раньше!» - и если бы отец Алисы знал, что она стоит в это время неподалеку и все слышит, он покраснел бы до ушей.

- Готовность к вылету подтверждаю. Груз принят, системы проверены. Даёте добро?

Алиса встрепенулась. Неужели?..

- «Белокрылый», ждите.

- Не понял… - растерянно пробормотал Гусев. – Хельга, что значит – «ждите»? Доложи обстановку. У нас проблемы?

Минутная пауза показалась Алисе бесконечной.

- У нас гости из Центрального, - наконец ответила Хельга. – Даю канал связи.

- А меня нет дома! – пробормотал Гусев. - Я уже улетел.

- Он назвал код важности, - отозвался ИскИн. – Вы же знаете, шеф, я не понимаю шуток.

- Да, да, конечно. Давай послушаем этого… гостя.

Алиса забилась в свой угол и сидела тихо, как мышка. Она знала: сейчас отец обернется и скажет – иди-ка погуляй, ребенок…

- Доброго здорофья, господин Гусефф! – заговорил незнакомый голос со странным акцентом. – Я так рад, что успел! Меня зофут Кейр ан’Аранта, я прибыл со срочным поручением к фамм! Код фажности дефять-три-альфа…

- Я слушаю, - после небольшой паузы отозвался Гусев. – В чем состоит это срочное поручение?

- О-о, ничего особенного! Фи должны достафить на Землю груз… то есть, пассажира. Меня.

Артем хмыкнул.

- Уважаемый… мы не занимаемся перевозкой пассажиров, кому как не вам это знать? Это почтовая станция и перевозим мы почту. Кто…

- Простите, - перебил его незнакомец. В динамиках раздался странный шум, похожий на шелест. – Фи не расслишать код? Я пофторить…

- Я все расслышал! – Артём вскочил и уперся кулаками в приборную доску, позабыв о том, что собеседник его не видит. – Я начальник этой станции и несу ответственность за сохранность грузов, но я не намерен отвечать за безопасность пассажира! Вот через пару часов мимо нас пройдет «Престиж» - попроситесь на борт, компания оплатит билет. «Белокрылый» не приспособлен для перевозки людей, здесь едва хватает места…

Снова послышался шелест, и Алиса поняла: Кейр ан’Аранта смеется.

- Но места для фашей дочери там хфатает, так федь? Не надо только нерфничать. Я не буду много кушать фаших припасофф и могу софсем не показыфаться фам на глаза, но если фи откажетесь фиполнять приказ, то на станцию можете не фозфращаться.

Гусев тяжело вздохнул.

- Хельга, - сказал он очень тихо. – Проводи гостя…

2.

Решение взять Алису на станцию было одним из самых сложных, какие только доводилось принимать Артему. «Ты с ума сошел! – сказал Джерри Кельвин, когда из шлюзовой камеры «Белокрылого» вышел Гусев со спящей девочкой на руках. – Что мы с ней будем здесь делать?» «Что делать? – пробормотал Артём. – Не знаю. Любить, наверное…»

Все случилось слишком быстро: письмо Анжелики, в котором она сообщала о своей болезни, а потом, через несколько дней – известие о смерти и о том, что Алиса осталась одна. Он даже не успел опомниться. «Хорошие вести всегда опаздывают, - думал Гусев, растерянно вертя в пальцах два почтовых чипа, одинаковых на вид и таких разных по содержанию. – А дурные не стоят на месте…» По датам письма отстояли друг от друга больше, чем на полгода, но первое потерялось и дошло с опозданием – в итоге второе его догнало.

«Я знаю, ты имеешь право отказаться, - писала Анжелика, и он легко мог представить себе, как она склоняется над клавиатурой и непокорная прядь темных волос падает на глаза. Думать о том, что письмо, скорее всего, написано в больнице под диктовку, не хотелось. – Мы в разводе семь лет, и у тебя своя жизнь, которую я не имею права ломать. Но она и твоя дочь тоже, а больше мне просто некого попросить о помощи. Не говори только, что все обойдется – я врач, и знаю, что меня ждет…»

Да, конечно, у него была своя жизнь – станция, дрейфующая в космосе, небольшая флотилия «почтовых ящиков», ИскИн с женским именем и сложным характером. Анжелика была для него слишком яркой, слишком горячей; они оба это поняли и разошлись мирно, оставшись друзьями в той мере, в какой это было вообще возможно после развода. Алису он навещал, как только появлялась возможность, но эти встречи были мимолетны, и чаще он отделывался письмами да подарками к праздникам – но подарки, впрочем, были очень дорогие, потому что больше ему не на что было тратить жалование. С Анжеликой он старался не встречаться, потому что потом слишком тоскливо было возвращаться обратно, слишком серыми казались коридоры станции. «Запомни меня, как цветной сон», - сказала как-то Артему жена… на тот момент, уже бывшая. Он и впрямь с годами вспоминал о ней как о райской птице, ненароком залетевшей в курятник.

Они познакомились на станции, куда Анжелику прислали на практику – тогда Артем ещё не был начальником, - и на станцию теперь он привез Алису. С братом и сестрой бывшей жены он не общался и смутно припоминал, что отношения у них были неважные – к тому же, она не стала бы просить его позаботиться о ребенке, окажись всё по-другому. Мать Артема, стоило ему только заикнуться о том, что «надо где-то пристроить девочку», тяжело вздохнула и сказала: «Да, конечно, дорогой, я знаю – тебе тяжело сейчас. Пусть поживет у меня немного…» Эту фразу он смог закончить сам, мысленно: «…а потом мы устроим её в интернат».

Интернат…

«Извини, но это единственный выход, - заявил Кельвин, выслушав рассказ шефа. – Я понимаю, отеческие чувства и все такое, но здесь тебе не пансион благородных девиц». Он, конечно, был совершенно прав: разношерстный персонал станции – из сорока восьми человек только девять принадлежали к homo sapiens, - вахтовая работа, вечные авралы, стайки ботов, бегающие по потолку… не очень-то такая обстановка подходила для одиннадцатилетнего ребенка. Артем тоскливо вздохнул и хотел уже согласиться, как вдруг подала голос вездесущая Хельга: «Шеф, я думаю, если она пробудет здесь хотя бы немного, вы сможете найти правильное решение. Не надо торопиться». Кельвин пожал плечами и ничего не сказал, а Гусев тем более не стал спорить с Хельгой: не так уж часто ИскИн начинал фразу словами «я думаю».

Алиса осталась – и произошло чудо. Артем почувствовал, что жизнь изменилась, уже через неделю, но ещё долго не признавался сам себе в том, что понимает, кто стал причиной этих изменений. Начать хотя бы с того, что Хельга сделалась более покладистой и перестала показывать характер по поводу и без повода – а уж их дружба с Алисой не могла вызвать иных чувств, кроме умиления. Через месяц ИскИн, как бы между прочим, доложила начальнику: персонал мало-помалу вспоминает, что существует нормальный универсальный язык, а не только комбинация ругательств разных планет. На это Артем только хмыкнул – кому как не Хельге знать, сколько нервов он потратил, пытаясь отучить подчиненных материться. И вот, надо же – стоило появиться Алисе, как все случилось само собой. «Страна чудес… - бормотал Кельвин, растерянно разводя руками. – Шеф, а наш повар, оказывается, умеет готовить!»

Алиса, маленький ангел с голубыми глазами и белокурыми волосами, девочка-кукла – в комбинезоне с подвернутыми рукавами и штанинами, вечно в компании с одним-двумя ремонтными ботами. Артем ничуть не удивился, когда узнал от Хельги, что девочка свободно гуляет по вирталу и даже пытается помогать программерам.

Но время шло, и полгода спустя он понял, что сказка не может длиться вечно. «Девочке необходимо учиться, - сказал он вслух, оставшись один в своей каюте. – Ей всего одиннадцать. Надо подыскать школу… и приемную семью…» «Да, шеф», - откликнулась Хельга, и Артем чуть было не спросил её: «А что ты об этом думаешь?»

Сказано – сделано. Через месяц пришел ответ с Земли: все проблемы были решены, школу и подходящую семью удалось найти быстро. Ему трудно дался разговор с Алисой, он боялся, что скажет на это девочка, но она лишь посмотрела на отца своими огромными ангельскими глазами и проговорила: «Если ты считаешь, что так нужно…»

Артем не был уверен, но другого выхода не оставалось. Он выждал, пока появится рейс на Землю, оставил вместо себя Кельвина и вот…

- …Хельга, загони в бортком досье на нашего гостя, если что-то найдешь. Кстати, где он сейчас? Покажи, хочу увидеть, с какой планеты этот… ценный груз.

Картинка на экране сменилась – теперь это был один из коридоров станции, и по нему двигалась весьма необычная фигура.

- Вот это да… - растерянно пробормотал Артем. - То-то я подумал, акцент знакомый…

Гость был невысокого роста и хрупкого телосложения, но Гусев знал, что внешность обманчива – особенно, когда речь идет о шалуа. А это был самый настоящий шалуа: физиономия, покрытая короткой серебристой шерстью, грива белых волос, блестящие черные глаза. Когтистой шестипалой рукой внеземелец то и дело поправлял черное одеяние, похожее на монашескую рясу.

Ничего, напоминающего багаж, Гусев не заметил.

- Шалуа известны своей неприхотливостью, - заметила Хельга, будто прочитав мысли своего начальника. – Без еды обходятся по неделе, если дело совсем плохо – впадают в спячку…

- Ага, - буркнул Гусев. – Было бы неплохо, впади он в спячку прямо сейчас и до самого конца рейса, чтоб его…

- Шеф, сзади.

- …ему хорошо было, - торопливо поправился Артем. – Солнышко, иди, пожалуйста, в каюту, а я встречу нашего гостя и помогу ему устроиться…

- Не изфольте беспокоиться, - послышалось неподалеку. – Я не займу много места… глафное, было бы где поспать!

Шалуа улыбался, показывая острые зубы. За его спиной показался Марко и виновато развел руками.

- Хельга, - металлическим голосом произнес Гусев. – Дай нам взлет. Все проблемы, думаю, мы решим по дороге.

3.

Свой ужин Алиса унесла в каюту, которую ей предстояло делить с отцом до самой Земли целых две недели, и съела без особого удовольствия. Попрощаться с Хельгой и командой ей не удалось, а кто знает, когда они теперь увидятся вновь? Что её ждет на Земле – чужая семья, новая школа, новая жизнь…

Алиса отложила вилку. Ужин лег в желудке, словно камень, и ей отчаянно захотелось плакать. Пытаясь как-то отвлечься, девочка принялась разглядывать каюту.

Семь месяцев назад она прилетела на станцию тоже на «Белокрылом», но тот полет если и вспоминался, то как кошмарный сон. Это был долгий – длиной в бесконечные две недели – переход от жизни «до» к жизни «после», и Алиса уже постепенно начала забывать случившееся, но теперь воспоминания вновь всколыхнулись, а стены, которые она встроила в своем сознании, дрогнули. Девочка, сморгнув слезы, оглядела каюту ещё раз: две койки, полки с постельным бельем и запасными комбинезонами, монитор борткома…

Монитор.

Шмыгнув носом, Алиса спрыгнула на пол. Конечно, отец не раз говорил ей, что на корабле нельзя ничего трогать, потому что здесь нет Хельги, а есть только бортком, который обладает лишь псевдоинтеллектом. Говорил он и о том, что раз Алисе так интересен виртал, ей, возможно, нужно выучиться на программера…

Она приложила руку к монитору и, когда бортком запросил идентификацию, произнесла подслушанный как-то раз девятизначный код и странное слово мутабор. Три секунды, пока бортком размышлял, показались ей очень долгими, но, в конце концов, он смилостивился.

«Сработало!»

Она пошарила в ящике под монитором и вытянула оттуда очки и перчатку… второй почему-то не оказалось. За полгода Алиса хорошо изучила привычки отца и догадывалась, что та, скорее всего, обнаружится где-нибудь в самом неожиданном месте – под подушкой, к примеру. Но проверять это сейчас ей не хотелось, да и времени не было. Алиса надела имеющуюся перчатку, потом очки, включила режим подгонки размера – и отправилась в виртал «Белокрылого»… 

…а там было темно, как в норе.

Алиса не испугалась – она знала, что здесь с ней не может произойти ничего плохого, - но все-таки почувствовала сомнения: может, надо выйти и больше сюда не ходить? Недаром все же отец предупреждал, что с борткомом лучше не связываться. Вдруг это какой-то сбой программы?..

Словно в ответ её мыслям, загорелся призрачный свет – он лился будто со всех сторон и был очень неприятным из-за слабой интенсивности и явного зеленоватого оттенка. Как в могиле. Алиса робко шагнула вперед, разглядывая каменные стены, сырые и потемневшие от времени. Такое ей доводилось видеть на станции, когда Хельга устроила в виртале симуляцию средневекового замка. В общем-то, Алисе в замке очень понравилось, но встретить эти стены здесь, на «Белокрылом», было столь же маловероятно, как увидеть в рубке настоящего морского пирата. Надо же, какое запустение! То ли дело виртал станции – там порядок образцовый, все блестит-сверкает, Хельга обо всем успевает заботиться. Здесь же слышался мерный перестук капель воды, по углам шуршало и скрипело, а краем глаза Алиса несколько раз заметила какое-то странное мельтешение. Ей сразу вспомнились слова одного из программеров: «В виртале шевелиться могут только программеры и вирусы…»

Это уже могло быть серьезно, ведь почтовый корабль нес ответственность за сохранность почты, реальной и виртуальной – и как-то раз отец пожаловался Кельвину, что вторую с годами охранять становится сложнее.

Выходи, возвращайся…

Алиса, словно загипнотизированная, пошла вперед.

Коридор загибался вправо – там было светлее, и на стенах появились факелы. Виртал с каждой секундой всё больше походил на тот самый замок, будто подстраивался под желания Алисы, и вдруг девочку осенило: это же подарок! Подарок на её день рождения, который они отпразднуют за три дня до запланированного прибытия на Землю. Ведь Хельга знала о её любви ко всему средневековому, и отец знал – вот они и устроили сюрприз… а она взяла да и все испортила.

Нет, отцу нельзя ни о чем рассказывать – он и так расстроен донельзя из-за этого непрошеного пассажира.

Алиса уже собралась выходить из виртала, как вдруг заметила у стены странный ящик, которого – она готова была поклясться! – мгновение назад там не было. Алиса наклонилась: на темной крышке ящика виднелась надпись, сделанная мелом вкривь и вкось: «ОТКРОЙ МЕНЯ».

«Ещё один сюрприз, да? – Алиса улыбнулась. – Ну, тебя я трогать не буду…»

Однако стоило ей это сказать вслух, как девочка ощутила сильное желание сделать все наоборот – таинственный сундук манил её, звал посмотреть, что там, под крышкой.

«Я только одним глазком, - виновато прошептала она. – Что от этого изменится?»

Но стоило ей лишь прикоснуться к крышке, как замок щелкнул и открылся сам собой. Алиса отшатнулась – а из сундука выскочил угольно-черный длинноухий зверек, сердито что-то пропищал и припустил по коридору, что было сил. Бежать за ним не было смысла, Алиса охнуть не успела, как «заяц» исчез из виду, даже не крикнув перед этим: «Ах, боже мой, как я опаздываю!»

Утешаться она могла лишь одним – из виртала безбилетному пассажиру деваться было некуда.

«Кажется, меня будут ругать…»

4.

- Вам нельзя туда входить.

Шалуа острозубо улыбнулся.

- Фф самом деле? Фи не забыть, что я инспектор Центрального отделения…

- Не забыть, не забыть, - Артем даже не пытался скрыть раздражение. – Послушайте, уважаемый как-вас-там, я принял код важности и задание привезти вас на Землю, но вы не прибыли на мой кораблю с инспекцией, ясно? Об инспекции предупреждают заранее, и ни разу за все время моей работы инспекторы не приходили поодиночке. – Артем все больше распалялся, а Кейр ан’Аранта слушал очень спокойно, чуть склонив голову набок. – В общем, я довезу вас, как обещал, но если вы решили развлечься в пути и погулять по кораблю – гуляйте где угодно, но не в грузовом отсеке и не в виртале, я ПОНЯТНО выражаюсь?

Гость заулыбался ещё шире и сказал почти без акцента:

- Зачем же так кричать? Конечно, я понял. Беспокойстфо о грузе мне, как сотруднику компании, понятно и приятно. Значит, туда никто не заходит?

Гусев кивнул, не переставая хмуриться.

- Только я, - добавил он неохотно. – Там система автоматического оповещения о неполадках, её Марко перед вылетом проверял. А виртал закрыт на пароль, который опять-таки знаю только я.

- А если с фами что-то случится фф пути? – тотчас отозвался шалуа. – Что тогда?

В общем-то, этот вопрос должен был взбесить Артема пуще прежнего, но он не умел долго злиться и ответил просто, без эмоций:

- Тогда Марко придется вести корабль на Землю без капитана, самому. А там любую систему откроют. Но я все держу под контролем…

Удовлетворил шалуа этот ответ или нет, понять было трудно.

- Благодарю. – Он коротко поклонился и прошествовал в кают-компанию.

Гусев, ругаясь про себя на чем свет стоит, отправился в рубку – просматривать досье на непрошеного гостя, которое перед отлетом должна была передать борткому Хельга.

…Кают-компания на «Белокрылом» была немногим больше капитанской каюты – помещались в ней всего-то два кресла, стол, на котором капитан с бортинженером играли в шахматы, большой монитор борткома и несколько миниатюр с изображениями средневековых морских кораблей Земли. Кресла сдвинули и на освободившееся место поставили койку, но теперь в каюте попросту негде было повернуться. Все-таки «Белокрылый» был всего лишь космическим почтовым ящиком и предназначался для двух человек, а присутствие на нем четырех живых существ уже к концу первого дня тяготило всех, кроме, пожалуй, шалуа.

Алиса заглянула в кают-компанию, в надежде увидеть там отца – говорить с ним в рубке у неё не хватало смелости, - но обнаружила только гостя. Шалуа сидел на койке, скрестив ноги – похоже было, что он медитирует. В тесной комнате Кейр ан’Аранта уже не казался таким хрупким, а от взгляда его черных глаз Алису бросило в дрожь.

- Из-звините, - пробормотала она. – Я нечаянно…

- Я испугал тебя, милое дитя? – Шалуа, к счастью, не стал улыбаться. – Прости. Ты здесь хозяйка, а я фсего лишь гость. Тфой отец дал мне понять, что я должен сидеть… как это у фас гофорят?.. тише фоды, ниже трафы, фот так. И, по фосможности, не сходя с места до самой Земли.

Он произнес это с таким понурым видом, что испуг Алисы улетучился и она, все ещё немного робея, спросила:

- Так вы не ужинали? Я попрошу Марко, он…

- О-о, не стоит, что ты! - Кейр ан’Аранта всплеснул тонкими руками. – Не надо беспокоиться, я очень хорошо себя чуфствую. Будет сложно сидеть неподфижно дфе недели, но я постараюсь…

Алиса не сдержалась и хихикнула.

- А я про тебя фсе знаю, - вдруг произнес шалуа, плутовато прищурившись. – Только думал, ты останешься на станции, а ты решила фернуться на Землю. Тебе там больше нрафится?

Она пожала плечами.

- Нет. Просто… я должна учиться.

- Разфе ты на станции ничему не научилась? – невинно удивился Кейр ан’Аранта.

Алиса растерялась.

- Хочешь, я расскажу тебе про хрустального ангела с планеты Лорелия? – спросил шалуа и подвинулся, освобождая ей уголок…

…- Марко!

- Да, шеф?

- Что наш гость? Не докучал тебе?

- Не-а… даже не заметил его присутствия. В машинное не заходил, только заглянул, а сейчас в кают-компании рассказывает Алисе сказки.

- Сказки? – Артем нахмурился. – Ладно… глянь-ка сюда… этот Кейр ан’Аранта, оказывается, родился ещё до того, как человечество вышло в космос…

- А ты не знал? – Бортинженер улыбнулся. – У них же цвет шкуры – первый признак возраста. Говорят, маленькие шалуа – желтые, как цыплята. Потом они становятся оранжевыми, а красная шкура означает расцвет сил. К старости она становится все светлее, пока не превращается в чистое серебро, как у нашего пассажира. Так что, он даже по меркам своего народа глубокий старик, а ты посадил его в угол и велел заткнуться!

Гусев, хмурясь, посмотрел на развеселившегося бортинженера.

- Шути, дошутишься… ладно. Я хотел узнать его послужной список, а тут досье всего-то из одной даты рождения. Странно, не находишь?

- Странно, - охотно согласился Марко. – Но с ними нет и не было ничего понятного, такой уж это народ. Интересно, он родился до того, как шалуа потеряли свою планету, или после?

Гусев пожал плечами. 

продолжение