- Было время, - сказал Питер Пэн, - когда и я, как вы,
думал, что моя мама всегда будет держать окно открытым, и я не
возвращался много лун подряд. Но вот наконец я прилетел домой. И что
же? Окно было заперто, мама совсем забыла обо мне, а в моей кровати
спал другой мальчик!
Дж.М.Барри
1.
- Стой!
Споткнувшись, она ухватилась за низкую ветку и повисла,
тяжело дыша, запыхавшись от быстрого бега. Чувствуя, что севший голос
вот-вот сорвется окончательно, прокричала из последних сил:
- Стой, кому говорят!
Невдалеке, посреди густого подлеска, что-то белое мелькнуло
и пропало. Преследовательница в сердцах треснула ладонью по шершавой
коре, пробормотала сердито: "Крот упрямый, чтоб тебя..." - и опять
бросилась в погоню.
В том месте, куда пришелся удар, кора слегка надулась. Дерево приподняло ветку и обиженно зашелестело листвой...
... беглец мчался, не разбирая дороги, и несколько раз Лугга
теряла его из виду - лишь какое-то необъяснимое чувство подсказывало
правильное направление. Лес, знакомый обоим с давних пор, остался
позади, и теперь они неслись сквозь чужие места; молва о диковинной
погоне успела, однако, разойтись далеко, поэтому им не мешали - только
провожали удивленными взглядами, а всякая мелкая живность, боясь
попасться под горячую руку - или, вернее, ногу, - пускалась наутек,
едва завидев их.
Лугга напрасно надеялась на второе дыхание: всё шло к
тому, что если оно и появится, то будет уже поздно. "Упустила,
упустила!" - злорадно стрекотали сороки на ветвях. "Поделом, -
рассердилась она сама на себя. - Он же лучший бегун из всех нас,
незачем было лезть не в свое дело. Но Дана расстроится..."
Споткнувшись раз, другой, третий, она сначала замедлила
шаг, потом остановилась и в ужасе оглядела себя: одежда превратилась в
лохмотья, ноги и руки покрылись царапинами да ссадинами, длинные волосы
спутались, пропитались потом и стали похожи на сосульки. "Всё из-за
него!"
- Тиль! - зло крикнула она и закашлялась. - Тиль, если ты слышишь, знай: я возвращаюсь домой!
Тишина. Лугга вся превратилась в слух...
... где-то высоко возились бельчата в дупле, под холмиком
прошлогодних листьев сопела в норе мышь-землеройка, тихо шурша,
продвигался вдоль ствола старого дуба жучок-короед. Невдалеке журчал
родник. Легкий ветерок тронул листву, и каждая ветка отозвалась в своей
собственной, неповторимой тональности...
Но ничего похожего на дыхание.
Лугга вздохнула: "Дана будет плакать". Легко коснулась
кончиками пальцев ствола дуба-великана, и жучок, поперхнувшись
напоследок, умолк. "Не выношу, когда Дана плачет..."
Леший, древний как сама Земля, зашумел листвой, хоть ветер давно утих.
- Не стоит благодарностей, - горло горело, словно она
наглоталась сухой листвы пополам с пылью. - А вы, случайно, не видели
здесь Тиля?
Ветви дуба снова дрогнули - на этот раз виновато и слегка смущенно.
- Ничего, - Лугга заставила себя улыбнуться. - Я все равно
его найду... да-да, конечно, я передам Владычице ваши пожелания...
всего доброго!
На прощание великан решил спеть для неё, а соседи
подхватили - вскоре вся поляна огласилась гулкими раскатами бравурного
марша в исполнении вековых дубов...
Прежде, чем возвращаться, следовало привести себя в
порядок, и она направилась к роднику. Сначала напилась вволю - от
ледяной воды заломило зубы, потом принялась смывать пыль и пот, а
напоследок попыталась пальцами расчесать волосы. Где-то внизу, у
корней-истоков, заворочался потревоженный Ручейник, собираясь вынырнуть
и потребовать должок, но Лугга прикрикнула на него, и дух родника
угомонился.
Теперь, по крайней мере, никто не испугается, завидев её...
Щелк!
Она встрепенулась.
- Тиль?
Тишина. Вокруг по-прежнему никого, только Ручейник тихо ворчит под землей.
- Тиль, ты здесь, я знаю. Я чувствую.
Молчание.
- Зачем ты сбежал? Ты хоть представляешь, что сейчас чувствует Дана? А я? Я тебе тоже безразлична?
Ни звука...
- Если ты думаешь, что к тебе станут плохо относиться... Тиль, я давно всё знала.
- Знала?! - раздалось позади. Лугга невольно восхитилась:
она бы никогда не смогла так затаиться. - Ты знала?! - он спрыгнул с
дерева: смуглое лицо исцарапано и залито слезами, белые волосы
взъерошены, глаза орехового цвета смотрят неприязненно. - И молчала? Да
как...
- А какая разница? - она пожала плечами. - Я люблю тебя
вовсе не за то, что ты Лесной... ну, я хотела сказать, что для меня
неважно, Лесной ты или нет...
- Замолчи! - Тиль смахнул слезы. Лугга вспомнила, как год
назад его покусали волки, пришедшие из Южных земель: он ни единой
слезинки в тот раз не пролил. - Я не такой! Я чужой! Я не сын Даны,
меня забрали, украли из... - лицо Тиля исказилось в презрительной
гримасе и следующее слово он будто выплюнул, - ... из Города!
- Ну и что? - Лугга осторожно шагнула вперед. - Откуда ты знаешь, сколько среди Лесных подменышей? Может, и я тоже...
- Нет, - он шмыгнул носом. - Посмотри на себя, а потом - на меня. Взгляни на мои волосы!
Лугга дернула себя за светло-зеленую прядь; в тени, должно
быть, её глаза слегка отсвечивали серебром. Тиль и в самом деле был
другой, но...
- Разве в цвете волос дело? Дана любит тебя - даже больше,
чем остальных своих детей! Она сама мне рассказала, как почувствовала
твой запах сквозь смрад Города, как разглядела твой свет, и не смогла
устоять... разве она забрала бы тебя оттуда, если бы не полюбила? - он
молчал, насупившись. - Да ты глупее сороки, если не понимаешь этого!
Твоя любовь не стоит пустой еловой шишки!!
... опомнившись, она поняла, что рвется ударить Тиля, а он удерживает её руки.
- Отпусти.
Он покачал головой.
- Отпусти, а не то превращу в...
Он усмехнулся.
- В кого? Нет, Лугга, я уже превратился в самое
отвратительное существо на свете - я из Города... ты вдумайся хоть на
миг, какое место для нас самое страшное?
- Город, - призналась она, опустив глаза.
- Так. А куда уходят те, кого Дана изгоняет?
- Отпусти меня... - она ощутила, что краснеет. - Ну в Город, в Город!
- Хорошо. Теперь скажи мне, откуда приходят губители?
- Ай! - он сжал её запястья так, что хрустнули кости. - Ты
сломаешь мне руки, Тиль! Да, губители приходят из Города, ты прав...
Оба замолчали.
- И куда ты пойдешь? - жалобно спросила Лугга.
- Разве не понятно? - вопросом на вопрос ответил Тиль.
- Я с тобой, - она выпрямилась, готовясь встретить сопротивление. - Или ты останешься, или возьмешь меня с собой.
- Ещё чего, - он нахмурился. - Только тебя мне не хватало...
Лугга упрямо шагнула вперед.
2.
Огромные черные губители, рыча, проносились мимо, обдавая
Тиля и Луггу жаром и волнами ужасного запаха, от которого щипало в
носу, а из глаз лились слезы.
Лугга долго крепилась, а потом остановилась, схватилась за горло, проговорила сдавленно: "Всё... задыхаюсь..."
- Дыши ртом, - сердито сказал Тиль. - Скоро привыкнешь - я
вот уже ничего не чувствую. А если действительно не можешь -
возвращайся назад, там тебя уже, наверное, обыскались.
Не оборачиваясь, двинулся вперед: знал, что она пойдет следом.
Город оказался вовсе не таким страшным, каким представлялся
по рассказам Владычицы Даны - Тиль испытывал к нему только гадливость,
поскольку из всех известных ему мест сравниться с Городом по
омерзительному виду и запаху могло только старое болото. Тамошние
обитатели славились воистину несносным характером и туда без особой
необходимости не заглядывали даже Лесные из окружения Даны, его...
приемной, как выяснилось, матери.
Деревья из камня и металла.
Серая корка на земле - и навечно похороненные под ней Лешие.
Люди, пораженные странной слепотой: ни один из них не заметил ни его, ни Луггу.
И губители - полчища бездушных металлических тварей.
Отвратительно...
Серый цвет скрадывал детали. Вскоре Тилю показалось, что
силуэт Лугги становится прозрачным; он моргнул, прошептал несколько
слов, отгоняющих дурные силы - и наваждение исчезло, но осталось
неприятное ощущение, что вот-вот произойдет нечто ужасное,
непоправимое.
- Что... - его спутница обернулась, и Тиль содрогнулся,
увидев, насколько они отличаются друг от друга. Как он раньше этого не
замечал? Светло-зеленые волосы, да... а глаза, меняющие свой цвет от
серебристого до черного? А заостренные уши? А шесть пальцев на руках?!
Как мог он не понимать, что она не человек?
... - Тише, тише. Успокойся, не плачь.
Они сидели у холодной каменной стены; Лугга одной рукой
гладила его волосы, другой вытирала слезы, а мимо проносились губители
да людской поток шел из ниоткуда в никуда. Высоко-высоко свинцовое небо
готовилось пролиться дождем, но Город его не боялся.
- Это жуткое место, Лугга... оно крадет душу, как я раньше не догадался! Решил, что я умнее Даны...
- Погоди, постой, - она нахмурилась. - Я ничего не чувствую,
кроме этой вони. Мне неприятно здесь находиться, да... но теперь я
понимаю, что смогу прийти и уйти свободно, когда захочу - точно так же,
как это делает Дана. Может, это...
- ... это лишний раз доказывает, что я не Лесной, -
скорбно завершил он. - Стоило оказаться там, где я родился, как все
усилия Даны едва не пошли прахом. Теперь я понимаю, Лугга - я вспомнил!
Мне снилось это место, снилось много раз, и я всё время просыпался в
холодном поту и кричал, потому что боялся умереть во сне - от страха и
от омерзения... а ведь это Город звал меня.
Она ничего не смогла сказать, лишь растерянно развела руками. И тут Тиль решил признаться:
- Я хотел найти здесь свою настоящую мать, - он покраснел и
отвернулся. - Видно, я и впрямь ничегошеньки не взял от Лесных, если не
могу этого сделать...
- Прошло больше десяти лет, - тихо сказала Лугга. - И людей здесь так много... как ты собирался её искать?
- Не знаю! - Тиль вскочил. - Может, спросить кого-нибудь?
Эй, ты! - он подскочил к прохожему и замахал руками перед носом у того.
- Скажи, ты видел где-нибудь здесь женщину - у неё белые волосы, как у
меня, и голубые глаза? Ты видел? Её имя Виола, и по утрам она открывает
окно настежь и поет, встречая рассвет, я помню! - прохожий испугался,
лицо его покрылось крупными каплями пота - пустота перед ним на
мгновение приняла очертания человеческой фигуры...
- Лугга!
- Оставь, он не видит тебя... только чувствует, но - оставь, ты запугаешь его до смерти!
- Лугга, ты опять становишься прозрачной... о-о, Дана, зачем
ты обрекла меня на такие муки?! - он рухнул на колени и зарыдал, а
человек, успокоившись, побрел своею дорогой. - Мне было пять лет, я
знаю эти улицы, мы здесь гуляли... я не могу жить в двух мирах... а это
место - оно ужасно... неужели я должен здесь остаться? Лугга, помоги
мне, прошу...
Люди начали оборачиваться. Лугга поняла, что Тиль вот-вот
перейдет из одного мира в другой, скорее всего - безвозвратно, и
поэтому ей срочно надо было что-то сделать.
- Тиль! - крикнула она. - Здесь внизу спит огромный Леший! Я разбужу его для тебя, и тогда Город увидит, на что мы способны!
Она собрала все свои силы, запрокинула голову, чтобы увидеть
Небо - лишь оно одно было неподвластно чарам этого странного места.
Глубоко под ними, надежно укрытый серой коркой...
... даже в неуязвимой броне найдется хотя бы одна
маленькая трещина. Лугга, на время объединившись с Лешим, оказалась в
полной темноте, в душном давящем мраке - и тут же начала напряженный
поиск. Казалось, прошла целая вечность - а на самом деле минуло всего
лишь мгновение, - а потом он и сам проснулся, и стал помогать ей. Его
душа была древней и, одновременно, младенческой, потому что он слишком
долго пролежал под землей. Вдвоем они устремились сквозь тьму и почти
уже потеряли надежду, а потом впереди мелькнул огонек...
Дерево рванулось сквозь асфальт к свету, как река,
нашедшая щель в плотине. Прохожие в ужасе бросились врассыпную, а
огромный дуб все рос и рос, выбрасывая в стороны мощные ветви, его
ствол становился всё толще, листва - всё гуще; стоявший рядом дом
словно съежился от страха и боли, потому что ветви-руки Лешего с
легкостью пробивали оконные стекла, да и стены не были для них
непреодолимым препятствием...
Ещё день назад Тиль восхитился бы этим чудом, а теперь он дрожал от страха.
- Ты боишься! - горестно воскликнула Лугга. - Тогда мы оба погибли, потому что без тебя я никуда отсюда не уйду...
В это время земля снова задрожала. Серая корка вздулась и
лопнула, а на поверхность выбралось самое странное существо из всех,
кого Лугга встречала за свою жизнь.
Больше всего оно напоминало обитателя болот: такого же
роста - чуть выше колена Лугги, - такого же грязно-зеленого цвета,
столь же оборванное, косматое и желтоглазое. Но болотные духи обладали
ещё и длинными острыми зубами... это же создание имело почти нормальное
лицо, и потому внушало больше доверия.
Тем не менее, Лугга насторожилась - она теперь хорошо понимала, что на Тиля рассчитывать не приходится...
Существо обошло вокруг дерева, и Леший зашумел ветвями - не
враждебно, но предостерегающе. Коротышка хмыкнул, пожал узкими плечами,
потом протянул руку с длинными пальцами - их было всего четыре, но на
каждом по одному лишнему суставу, - однако коснуться ствола побоялся.
Леший встряхнулся и что-то прогудел... тут, к удивлению Лугги,
подземный житель рассмеялся и ответил на том же гулком языке. Потом, не
успела она прийти в себя, он сказал скрипучим голосом:
- Ну и натворила же ты дел, Лесная!
- А что? - она упрямо вздернула подбородок. - Не вечно же ему было спать!
- Да? - язвительным тоном отозвался коротышка. - Считаешь,
что поступила правильно? Оглянись вокруг, шишка еловая, и осознай,
наконец, что ты наделала!
Лугга задрожала.
... люди, стоявшие в отдалении, оживленно жестикулировали,
кричали - она ничего не понимала. Неожиданно толпа расступилась, и
появился огромный губитель.
Тиль схватил её за руку.
- Нет, - прошептала Лугга, не в силах поверить. - Нет, они не могут этого сделать!
Внутри у губителя был бесформенный сгусток тьмы, от которого веяло холодом...
Коротышка устало вздохнул и побрел к дыре, из которой появился. У самого входа в подземный мир обернулся и сказал:
- Пошли, что ли? Или так и будете стоять?
- Они его убьют! - крикнула Лугга. Тиль крепче сжал её локоть. - Их надо остановить!
- Ага! - коротышка ехидно улыбнулся. - И кто их остановит?
Ты? Ну, ценой собственной жизни - возможно. Хотя нет, вряд ли... а-а, я
понял: вы двое пришли сюда делать глупость за глупостью! Ну, тогда
мешать не буду...
- Подожди, - робко сказал Тиль. - Неужели ничего нельзя сделать?
- Можно... побыстрее убраться отсюда, потому что вас заметили.
Губитель двигался в их сторону, а тьма в его сердцевине смотрела на них, хотя у неё не было глаз...
... лестницы, бесконечные лестницы.
Сначала они кубарем скатились по ступенькам, а потом
коротышка взвизгнул: "Бежим!" - и, схватив их за руки, рванулся вперед.
Кожа у него, против всех опасений Лугги, оказалась сухая и гладкая, так
что, пока глаза не привыкли к темноте, их провожатый вовсе не казался
таким противным на вид. Хватка у него была крепкая!
Они неслись с огромной скоростью куда-то вниз и едва
успевали глядеть по сторонам. Сначала кругом была кромешная тьма, а
потом появились красноватые огни, и, наконец, яркий белый свет - но,
привыкнув к темноте, они ничего не могли увидеть. Падение
сопровождалось оглушительным свистом...
Лугга, в конце концов, перестала бояться, а щемящее чувство вины за произошедшее наверху отступило куда-то на второй план.
- Ну, вот мы и пришли!
Они стояли посреди большой пещеры, освещенной лишь огоньком
одной маленькой свечи. Лугга и Тиль чувствовали, что кроме них и
подземного жителя в пещере находится ещё кто-то - и даже много кто,
судя по доносившемуся со всех сторон шуршанию и сопению...
- Теперь можно поговорить.
Коротышка уселся на пол, скрестив ноги.
- Кто здесь? - негромко спросил Тиль. Эхо тут же издевательски подхватило: "Ктотоктоктоздесь..."
- Нас много, - охотно пояснил коротышка. - Но не зовите, они не выйдут.
- Боятся? - предположила Лугга.
- Стыдятся, - с горечью ответило уродливое существо, и она
не стала спрашивать, почему. - Так зачем же вы сюда пришли? Разве не
знаете, что это за место?
- Я родился здесь, - просто сказал Тиль, и создания,
скрывавшиеся в темноте, тревожно зашевелились. - Я... мы пришли, чтобы
отыскать одного человека.
Почему-то это очень разозлило коротышку: он вскочил и чуть ли не набросился на них с кулаками.
- Ты Лесной! Искать человека в Городе - кишка тонка! Не ври! Где это видано, чтобы Лесной, да по доброй воле - сюда?
- Я правду говорю, - Тиль смотрел на него, как показалось
Лугге, с грустью. - Я ищу женщину, её зовут Виола... - он вдруг
покачнулся, но устоял. - Она моя мать.
- Ну, найдешь ты её, предположим, - коротышка подпрыгнул
по-лягушачьи и опять уставился на Тиля круглыми желтыми глазами. - А
понимаешь, что произойдет тогда?
Тиль молча кивнул, и Лугга вдруг осознала, что они двое
понимают друг друга, а вот она - нет, и это испугало её. А коротышка
повел себя ещё более странно, чем до сих пор - крутанувшись на пятках,
ухмыльнулся и спросил:
- Нравлюсь? Захотелось стать таким, как я?
Тиль зажмурился.
- Так что? Будешь искать дальше?
- Да.
... и снова они летели вниз, сквозь тьму, но на этот раз их
провожатый не молчал, а охотно объяснял, что к чему. Лугга узнала, что
следует опасаться не губителей, а тьмы, которая внутри них, что Городу
десять тысяч лет, что подземная его часть раз в сто больше надземной,
но люди под землей почти не живут... лишь об одном коротышка умолчал:
когда она спросила, откуда здесь подобные ему, он только ухмыльнулся.
А Тиль слушал и кивал, как будто всё знал и без объяснений.
Коротышка вел их к существу, которое называло себя Архивариусом. Оно, как предполагалось, знало ответы на все вопросы...
Но Лугга чувствовала, что не понимает чего-то очень важного.
... Архивариус был грибницей и жил у самых корней Города.
Его нити пронизывали весь Город, до самой верхушки, и поэтому он знал всё.
Архивариус не умел разговаривать, но коротышка знал, что
следует делать - и, пока он возился возле огромной пористой массы,
Лугга не выдержала:
- Тиль, он потребует с нас плату за все это?
Тиль как-то странно на нее посмотрел и, как ей показалось, с трудом удержался от лжи.
- Да. Но ты не беспокойся... платить буду только я. И не ему. Просто... так заведено.
- Но... мы ведь вернемся?
Он отвернулся.
- Тиль? Я боюсь, что...
- Нашел, нашел! - коротышка танцевал возле Архивариуса. - Быстрее!
И больше времени разговаривать не было.
... - Мама?
Коротышка крепко сжал ладонь Лугги, и ей оставалось только смотреть.
- Мама, это я. Я вернулся.
Конечно, это и впрямь была его настоящая мать - они были
очень похожи друг на друга и внешностью, и внутренним светом. Но... она
была так же слепа, как и все остальные люди в Городе.
И в кроватке перед ней лежал ребенок с такими же, как у неё и у Тиля белыми волосами.
- Пойдем! - вдруг запрыгал коротышка с нетерпением. - Она не узнает тебя, вот и славно! Может, ещё успеете уйти...
- Что? - ужаснулась Лугга. - Ты не говорил, что это опасно, трухлявый пень!
... а Тиль не слышал их. Он вглядывался в давно забытые
черты, и с каждой секундой убеждался, что именно её видел во сне много
раз, и не понимал, кто она такая. Он ощутил умиротворение - и, вместе с
тем, какую-то странную обреченность.
"Я дома..."
- Лесные!
Голос прозвучал, казалось, сразу со всех сторон.
В окна дома заглядывала тьма, и тьма вошла в двери.
- Уходи, Лугга, - спокойно сказал Тиль. - Я отвлеку их.
- Нет, - она встала рядом с ним. - Я уйду только вместе с тобой...
... потом она поняла, кем был коротышка и остальные существа, прятавшиеся в темноте пещеры.
Лесные, попавшие в Город и проигравшие сражение с Тьмой.
Лешие - сломленные, изуродованные, почти что убитые.
И сердце её сжалось от горя...
Но это было уже после того, как она и Тиль бросили вызов той
силе, что овладела Городом и правила им вот уже многие тысячи лет.
Они вспомнили все, чему учила их Дана, и собрали весь свет в своих душах...
"Ты останешься здесь, - шептала тьма.
Много лет назад тебя украли, но ты вернулся - я знала, что так и будет, потому что никто не может спастись от меня.
Я войду в твою душу тоской по утраченному детству и горечью обиды на всех Лесных - и ты станешь моим навсегда.
Так будет!"
"Я вернулся, - ответил Тиль.
Я вернулся, чтобы встретиться с тобой лицом к лицу и понять,
кто я такой на самом деле. Мне нет пути, пока за спиной стоишь ты.
Поэтому ты уйдешь отсюда навсегда.
Так будет!"
И вдвоем с Луггой они стали ослепительно яркой звездой, чтобы проникнуть в сердце тьмы и выжечь его...
- ... я вижу тебя.
Тиль коснулся её лица кончиками пальцев. В её глазах стояли слезы, а его фигура расплывалась и мерцала.
- Так странно... это сон?
- Нет. Я вернулся через много лет, чтобы сразиться с
тьмой... я не смог её победить до конца, но всё же теперь тебе будет
легче жить здесь... с ним.
- Ты останешься?
Он молчал.
- Ты не останешься...
- Не плачь, прошу тебя!
- Это сон, это всего лишь сон... ты снился мне столько раз за эти годы...
Обнявшись, они плакали оба.
- Я не могу остаться. Теперь ты разрешишь мне снова уйти? Я должен был знать, что ты мне разрешаешь...
- Разве у меня есть выбор?
И они молчали, пока время не истекло.
- Я не вернусь в Лес, - сказал Тиль, и его лицо наконец-то стало спокойным.
- Мы пойдем вместе, - ответила Лугга.
Дорога перед ними уходила вдаль за горизонт; Лес и Город остались позади.
- Я пойду за тобой хоть на край света...
Он улыбнулся.
"Я пойду с тобой хоть на край света, - повторила Лугга про себя. - Тысячу городов я пройду, потому что люблю тебя..."
Дана была права, тысячу раз права. "Ты должна догнать его, -
сказала Владычица. - Тиль станет Лесным Царем после меня, и я хочу,
чтобы призраки прошлого оставили его навсегда, а для этого он должен
вернуться туда, где родился и провел первые годы жизни. Чтобы
по-настоящему понять Лес, ему придется понять самого себя, а ты будешь
сопровождать его, помогать ему. Это будет непросто, и даже опасно... но
я когда-то сама через это прошла, и поэтому верю, что всё будет
хорошо".
И всё же Дана боялась, что потеряла его навсегда, рассказав - намеренно! - правду о прошлом.
Лишь об одном Владычица умолчала, но теперь всё и так было
понятно: если будущему королю суждено пройти через многочисленные
испытания, чтобы доказать, что он достоин трона...
... то же самое предстоит и будущей королеве.
"Да, - Лугга улыбнулась. - Пусть Город идет своим путем, а
Лес - своим. Для нас найдется между ними третья дорога - до тех пор,
пока ты окончательно не придешь к согласию со своей душой. Я же буду
рядом, какие бы преграды и невзгоды не ждали нас. Но, хоть ты сейчас и
слышать об этом не захочешь, я точно знаю: ты вернешься.
так трогательно!