Заевса теней, страница 3

страница 2

14.

Свою заново подкованную лошадь инквизитор уступил Клариссе, и это выглядело изощренной насмешкой: приговоренный к смерти не боится устать в дороге. Девушка была скована заклятием так же, как и Эльмо – впрочем, это была излишняя предосторожность. Кларисса выглядела больной и даже не пыталась сопротивляться.

«Понимает ли она, что нас ждет?» - уныло подумал Эльмо.

Ранним утром двор казался пустынным, но Эльмо чувствовал, что за ними наблюдают. Арнульф и Эуфемия не вышли, Альма тоже. Лишь два человека не побоялись показаться: Дамиетта и скрипач.

Тамме приблизился и поцеловал край платья Клариссы.

- Мне не следовало приносить клятву, - только и сказал он.

- Испейте воды напоследок, отче, - смиренно попросила Дамиетта, протягивая инквизитору кубок.

Иеронимус сделал глоток и поморщился.

- Холодная… скажи мне, дитя, отчего никто из твоих родных не пришел?

- Они страдают, но очень боятся навлечь на себя гнев Церкви, - отозвалась Дамиетта. – А ещё им стыдно, что член семьи замарал себя колдовством. Так, Клэр?

Кларисса вымученно улыбнулась и ничего не ответила.

- Пусть выйдут, - это была не просьба. – По крайней мере, меня они должны проводить как положено.

Дамиетта пожала плечами. Поле слов инквизитора во дворе начали собираться люди: робко выглянули слуги, а затем появились нобиль с ноблессой. Все молчали.

- Дай мне воды, - попросила Кларисса. Дамиетта сделала вид, что протягивает ей кубок, и… разжала пальцы. Вода расплескалась, кубок покатился по замшелым плитам, которыми был вымощен двор.

- Обойдешься, - жестко сказала девочка.

Кларисса склонила голову, и распущенные волосы скрыли её лицо.

- Я отрекаюсь от тебя, - провозгласил бледный и дрожащий Арнульф. Голова Клариссы склонилась ещё ниже, плечи её задрожали. – Отныне ты мне не дочь.

Эуфемия вздрогнула и отстранилась от мужа.

- Я не отрекусь от неё, хоть я ей не родная мать, - она взглянула в глаза инквизитору. – Я желаю Клэр только добра. Ты мог заподозрить меня, отче – меня, знающую травы, родившуюся в Ночь духов… 

- Это признание? – перебил её Иеронимус.

- Нет, - женщина побледнела. – Но и она невиновна…

Инквизитор промолчал.

- Альма, - вдруг сказала Кларисса. – Я хочу увидеть Альму.

- Найдите её, - приказал инквизитор.

…Эльмо отсчитал пятьдесят ударов сердца, потом еще сто – слуги возвращались один за другим и сообщали, что Альмы нигде нет. «Она спряталась и плачет, - насмешливо пробормотала Дамиетта. – Ревет, вместо того, чтобы сделать хоть что-то полезное…»

Её услышал только Эльмо.

А ещё, оглядевшись, он увидел скрипача: Тамме стоял, безвольно опустив руки, и в глазах у него была тоска, какую может испытывать лишь человек, потерявший надежду.

- Погодите, - прошептал чародей. – Я, кажется, понял…

Скрипач стоял, понурив голову.

- Не там ищете, - сказал Эльмо чуть громче. – Спросите часового.

…она вышла из замка в полночь и не возвращалась с тех пор. Часовой не смог её остановить, но заметил, что дочь нобиля чем-то очень испугана.

- Я понял! – Эльмо дрожал от возбуждения, но никто не смог бы заставить его замолчать, даже инквизитор – впрочем, именно Иеронимус не собирался мешать своему пленнику. – Тамме и впрямь ни при чем… он не знает, где девушка, и что с ней произошло… но ты играл для неё, так?!

Скрипач кивнул.

- И для всех других девушек тоже, - добавил он очень тихо. – Но я не убивал…

- …потому что убивает тот, кто идет следом за тобой, - договорил Эльмо. – Или, если быть точным, та. Я прав?

- Я устал, - скорбно прошептал музыкант, доставая скрипку из чехла.

И заиграл.

Эта музыка была полна тоской о безвозвратно ушедшем. Она была горше полыни, холодней северного ветра, острей кинжала убийцы, ядовитей сонной одури…

Когда тоска стала невыносимой, и у всех по щекам потекли слезы, тень скрипача вдруг зашевелилась, потом медленно поднялась и… превратилась в девушку.

Серебристо мерцающие глаза в пол-лица, маленький рот, бледная кожа…

- Лесной дух… - прошептал Эльмо. – Великие Врата…

Белое платье без швов, облегающее фигуру, черный плащ, похожий на крылья. Она дрожит и расплывается, точно создана из тумана – вот вместо девушки появляется лань, а вот – тигрица… и волк, и грифон, и олень, и дракон… и существа, которым нет названия…

- Я как-то раз заночевал в лесу, - сбивчиво принялся рассказывать Тамме, не переставая играть. – И ночью нави, лесные духи, танцевали для меня, а я играл… утром, перед тем, как уйти, я сказал… сказал, что в их танец можно влюбиться и потерять голову… она ответила… что от моей музыки испытала то же самое… но я не знал, что она говорит правду! И с тех пор… она следует за мной по пятам, не отставая… и если считает, что я играю для кого-то, а не для неё, то… гонит этого человека прочь, принимая разные обличья… гонит через лес, пока его сердце не разорвется!

Скрипач замолчал – и замолчала скрипка.

Навь, до той поры следившая за смычком, как зачарованная, взглянула на него с недоумением.

- Играй!

Голос у неё был тихий, шелестящий – казалось, ветер тронул листву.

- Не буду, - скрипач отступил на шаг. – Где девушка?

- Далеко, - навь улыбнулась, показав острые зубы. – Очень далеко… играй!

- Нет, - Тамме дрожал. Эльмо затаил дыхание. – Не буду, пока не скажешь, как найти девушку.

Навь начала злиться: она протянула руку к музыканту, пальцы её скрючились, а ногти превратились в длинные загнутые когти. Тамме, бесстрастно наблюдая за этой метаморфозой, вновь прошептал одними губами: «Я устал…»

- Из-за тебя приношу одно только горе, - проговорил он. – Там, где я появляюсь, вскоре начинается плач по мертвым… зачем ты преследуешь меня? Я не буду больше играть для тебя!

- Тогда отдай мне скрипку, - навь снова улыбнулась.

- Нет! – музыкант впервые испугался.

- Тогда играй! – почти кокетливо потребовала лесная дева.

- Нет… - зарыдал Тамме, падая на колени.

- И-игр-рай! – завопила навь. – Для меня! Только для меня!!

От её крика заложило уши; слуги разбежались, прячась кто куда. Арнульф отступил, обнимая жену, Дамиетта спряталась за их спины. Инквизитор стоял неподвижно, а Эльмо, ринувшийся, чтобы встать между навью и Клариссой, вдруг вспомнил…

…он рванул с пояса безразмерный кошель, вытянул из него мару и бросил её в лицо лесному духу. Ночной кошмар тотчас вцепился в волосы нави, вереща и сверкая глазами; отбиваясь от мары, она прекратила вопить, и этого было достаточно, чтобы скрипач вновь заиграл.

Навь оторвала мару от себя, порвала ей крылья и отбросила в сторону, как скомканную тряпку. 

- Да-а…

- Откройте ворота, - проговорил музыкант. – Мы уйдем, чтобы больше никогда не вернуться.

Слуги повиновались.

Тамме шел, наигрывая несложную мелодию. Зачарованная навь шла за ним.

В воротах он последний раз обернулся и сказал:

- Альма на той же поляне, где нашли Айлин… может, ещё жива.

Скрипка вновь заплакала.

«Прощайте…»

…- Отпускаю тебя, - Иеронимус взмахнул рукой, и Кларисса качнулась в седле – невидимая нить больше не соединяла её с инквизитором.

Церковник повернулся к Эльмо.

- Кажется, я должен тебя поблагодарить, - тихо сказал он. – И только. Если бы это произошло чуть раньше…

- Я понимаю, - радость Эльмо исчезла, сменившись печалью. «Все-таки пташке не ускользнуть на этот раз…»

- Мне жаль, - прошептал инквизитор, и, судорожно вздохнув, вытер выступивший на лбу пот тыльной стороной ладони.

- Я готов, - произнес Эльмо, отчетливо понимая, что больше и впрямь шансов нет. До сих пор он еще на что-то надеялся. «Но, отче, вы не можете…» - начала Кларисса, хватая инквизитора за руку, и в этот миг Иеронимус зашатался и начал медленно оседать. 

Эльмо бросился к нему и неожиданно почувствовал, что удавка начинает медленно стягивать его горло.

- Что происходит? – прошептала Кларисса. – Что с ним?

- Он умирает, - Дамиетта опустилась на колени рядом с упавшим инквизитором. – Так ему и надо, Клэр, он хотел тебя убить.

- Ты… - прохрипел Иеронимус. – Ты отравила меня…

- Да, - призналась девочка. – Ты ошибся, церковник. Книга моя, это мой Черный травник… яд, естественно, тоже мой – в той воде, что показалась тебе слишком холодной. Ты хотел убить мою сестру, и я защитила её.

- Дамиетта… - охнул Арнульф. Эуфемия сжала руку мужа.

- Я защищаю этот дом, - сказала девочка таким голосом, что ни у кого не осталось сомнения в её правоте.

- Он умирает… - прошептал Эльмо и рухнул рядом с инквизитором. – И я тоже…

- Заклятие… не отпустит тебя… - инквизитор скорчился, прижимая руки к животу. – Я должен… тебя отпустить… должен…

- Пожалуйста… - слезы потекли по щекам Клариссы, но Иеронимус не обращал на неё никакого внимания.

- Ж-жаль… так мало… времени… хотел больше узнать… о чародеях…

- Отпуссти… - прохрипел Эльмо, но было поздно.

Иеронимус вздохнул в последний раз и умер.

Все замерло вокруг.

- Тише, тише, тише… - в ушах Эльмо билась кровь: «Тук… тук… тук…». Он стоял на коленях, пытаясь разжать невидимую веревку на горле, но она только затягивалась сё крепче и крепче. - Тише… я сейчас…

- Ты сможешь… - плакала Кларисса. – Я верю, ты одолеешь заклятие…

От напряжения на висках Эльмо вздулись вены, пот тек по лицу градом. Он уже едва мог дышать и понимал, что всё кончено.

- Всё… Птаха… отлетался…

…в этот миг Кларисса поняла, что перед ней больше нет чудовища.

Узкое бледной лицо, искаженное болью, но все же красивое… темные волосы с рыжими прядями… длинные тонкие пальцы… 

- Я вижу тебя! – прошептала она, не веря своим глазам. – Я вижу!!

И заклятие лопнуло, как слишком туго натянутая струна на скрипке…

15.

- Ну и дела! – Лисс опустил поднос на стол. – И вот вас так запросто отпустили, госпожа моя? Отец не стал удерживать?! Не верю…

- Отпустили, - как эхо откликнулась Кларисса, бледная и усталая. – И мы уедем как можно быстрее.

- Не мне вам перечить, - трактирщик развел руками и с опаской глянул на спутника молодой ноблессы: молчаливый инквизитор сидел в углу, низко надвинув капюшон на лицо, и курил трубку. Его руки были затянуты в перчатки – странно, но прошлый раз Лисс не обратил на это внимания.

– Тем более, есть кому вас защитить… - нерешительно закончил трактирщик. - Кстати, Роза вернулась. Такая же дурочка, как и была, но жива-здорова. Эмму всё ещё ищут…

- Интересно, где сейчас скрипач? – проговорила Кларисса, когда трактирщик отошел на безопасное расстояние. – Жив ли он?

- Навь не даст ему погибнуть, - вполголоса ответил человек в плаще. – Она слишком ценит его музыку. Боюсь, Тамме не удастся так просто от неё избавиться. Надеюсь лишь на то, что ему хватит силы воли больше не играть ни для кого другого, но…

«…если она поймет, что по-настоящему он любит только свою скрипку, им обоим конец. И скрипачу, и его музыке».

- …это так же маловероятно, как и то, что Иеронимус собирался тебя освободить, но не успел, - закончила Кларисса.

- Но он и впрямь хотел, - Эльмо улыбнулся. – Иеронимус не так прост… мне очень жаль, что у нас не получилось узнать друг друга получше.

- Да, да, - съязвила Кларисса. – В пыточном подвале, к примеру. Или на главной площади Вальтена – он внизу, а ты – вверху, на костре.

- Возможно, возможно… - пробормотал Эльмо. – Так ты не передумала? Отправляешься со мной?

- Есть другие предложения? – девушка криво улыбнулась. – Я рада, что Альма жива. Надеюсь, она забудет обо всем, как о кошмарном сне. Дамиетта поможет. Отец, конечно, примет меня, но… должна признать, я этого не хочу. Не желаю больше выполнять прихоти Эуфемии, - она приняла чопорный вид. - Сделай то, не делай это, будь хорошей девочкой – да, и не забудь, завтра ты выходишь замуж!

- Эуфемия желала тебе добра, - робко возразил Эльмо. – Она не так уж плоха…

- Знаю, - сурово ответила Кларисса. – Её тоже выдали замуж исключительно из добрых побуждений. Нет, теперь, когда мне не надо больше хранить тайну Дамиетты,  все стало по-другому. Не хочу больше лгать и притворяться, ведь моя вера лежит в руинах… в общем, я с тобой. Тем более, ты передо мной в долгу!

- В неоплатном! – Эльмо широко улыбнулся. – Хотя, должен признаться, я не разгадал Завесу теней до конца – меня видишь ты, но для всех остальных я всё ещё чудовище… и, кроме того, можно было догадаться, что Завесу можно победить любовью!

- Эй, не забывайся! – прикрикнула на него Кларисса строгим голосом, но в глазах её играли веселые огоньки…

…- Интересно, - задумчиво проговорил Лисс, наблюдая, как удаляются два всадника. – Готов биться об заклад, в ту ночь от инквизитора табаком не пахло…

- А от кого пахло? – хмуро покосилась на него Эйла.

- От пленного чародея… которого вроде бы отправили в Вальтен под стражей, только этого отчего-то никто не заметил. 

Повариха хмыкнула.

- Хотел бы я знать, - продолжал он, - куда они свернут на развилке: направо, в Вальтен, или налево… в Ирмегард.

- Шел бы ты в зал, Старая Лисица… - Эйла улыбнулась. – Сам ведь лучше меня знаешь, что к чему!

- Эй, не подслушивать! – крикнул Лисс служанке и погнался за ней в зал, пиная на бегу. Эйла с таинственной улыбкой последовала за ними. 

Белая птаха опустилась на ветвь тополя.

Вдали два всадника исчезли за поворотом дороги…

(с) Наталия Осояну